— Поезжайте к Джессике и отвезите ее на «конспиративную квартиру», — сказал он. — Боюсь, что она в опасности. Я отправляюсь к Фрэнку.

Фрэнк Вудмилл говорил по телефону, когда Малко вошел, открыв дверь своим ключом. Милтон задолго до него уехал из национального аэропорта, чтобы привезти Джессику. Заместитель начальника оперативного отдела повесил трубку и покачал головой.

— Мы попали в трудное положение! — бросил он.

— Почему?

Он не успел ответить. В дверь позвонили.

Малко пошел открывать. Это был Милтон. Один.

— Где Джессика?

— Не знаю, — сказал телохранитель. — Я звонил, там никого нет.

— Надо туда вернуться, — сказал Малко.

— Подождите! — воскликнул Фрэнк Вудмилл. — ФБР хочет выяснить у мистера Брабека причины его присутствия на Арлингтонском кладбище. Разумеется, даже речи не может быть о том, чтобы открыть им правду. Он будет вынужден солгать им. Под присягой.

Милтон Брабек побледнел. Этого он никогда в жизни не делал.

— Я сделаю это, — сэр, — сказал он. — Вы думаете, они меня будут проверять на детекторе лжи?

— Не сразу, — сказал заместитель начальника оперативного отдела. — Надо выиграть время. Меня тоже будут допрашивать. К счастью, директор ЦРУ уехал на четыре дня в Европу.

— А его заместитель?

«Крот»... Который, разумеется, уже все понял. Ситуация складывалась, как в романах Кафки.

— Я ему солгу, — сказал Фрэнк Вудмилл, — но все это не может продолжаться долго. С ФБР я могу лавировать. У меня хорошие отношения с шефом Вашингтонского отделения. Если я ему пообещаю сказать через несколько дней правду, он сдержит своих ищеек.

— Я вам не нужен? — спросил Милтон.

— Нет, — ответил Малко, — поезжайте к Джессике. Встретимся там.

— Что случилось? — спросил Фрэнк Вудмилл.

Выслушав подробный рассказ Малко, он в задумчивости закурил.

— Я не понимаю, — признался он. — Подобная акция КГБ может только подтвердить наши подозрения относительно Уильяма Нолана.

— Конечно, — сказал Малко. — Уже одно то, что его подозревают, является для них катастрофой. Это провал. Возможно, целью этого нападения было предупредить его. Чтобы он затаился, пока еще не слишком поздно.

— Наверное, вы правы, — согласился заместитель начальника оперативного отдела. — И это означает, что мы окажемся без единого доказательства.

— Остается Гарри Фельдстейн, — заметил Малко. — Если удастся его расколоть, он сможет представить недостающие доказательства. Он, несомненно, является связным между КГБ и Уильямом Ноланом.

— Я займусь им, — сказал Вудмилл. — И подумаю о том, как следует вести себя с ФБР. Я остаюсь здесь еще на час. Найдите Джессику. Если у нее что-нибудь важное, позвоните мне.

Тихая улочка, на которой находилось бунгало Джессики, выглядела, как всегда, мирной. Малко сразу же заметил возле огромной кучи дров машину Милтона Брабека и остановился рядом.

Милтон с озабоченным видом вылез из машины.

— Ее все еще нет, — сообщил он.

Малко осмотрелся. Ворота гаража были заперты, и, не взломав их, невозможно было узнать, стоит ли там машина. Забрав дочку из школы, Джессика, должно быть, отправилась за покупками. Не зная ничего о нападении на них, она не имела никаких оснований для беспокойства.

— Оставайтесь здесь, — попросил он Милтона Брабека, — я проедусь по Висконсин-авеню, посмотрю, что затевает наш друг Гарри Фельдстейн.

— Если вы окажетесь в тех краях, — сказал Милтон Брабек, — не могли бы вы заскочить на минутку проведать Криса? Я обещал ему приехать. Если меня не будет, он встревожится.

— Нет проблем, — пообещал Малко. — До скорой встречи.

Он добрался до Фоксхолл Роуд и оттуда — до Висконсин-авеню. Белый «эконолайн» Гарри Фельдстейна был припаркован возле его магазина, витрина которого была освещена. Не задерживаясь, Малко доехал до Резервуар-авеню. Джорджтаунская мемориальная больница занимала целый квартал. Это был ряд зданий из красного кирпича, выглядевших одно печальнее другого.

Крис Джонс был погружен в чтение «Спортс иллюстрейтед». Увидев Малко, он просиял.

— Рад видеть вас! Но где Милтон? Он погиб?

Малко придвинул себе стул.

— Вы недалеки от истины.

Он рассказал ему о совершенном на них нападении. Выли обнаружены гильзы от девятимиллиметровых патронов, которыми, вероятно, стреляли из «скорпио», излюбленного оружия террористов... Крис Джонс опустил голову и поскреб бинты на своем животе.

Нужна была дьявольская организация. Такая операция требует участия нескольких десятков человек, значительного количества материально-технических средств. Они заранее все предусмотрели... Но они ничего не выиграли от того, что привлекли внимание к своему «кроту». Они прекрасно знали, что даже если бы они убили вас обоих, Фирма продолжила бы поиски. Если только это не послужило сигналом для «крота», что его «почтовый ящик» раскрыт...

— Вы считаете, что у них нет других возможностей?

— Не знаю, — сказал телохранитель. — Для такого типа, как он, трудности заключались именно в передаче информации. Ему необходимо было передать свою «продукцию», но у него практически нет контакта со своим Центром... Если КГБ заметил, что за могилой его сына следят, они, возможно, нашли только такой способ, чтобы быстро сообщить ему о его провале...

Это совпадало с мнением Малко. Если это предположение подтвердится, они никогда точно не узнают, был ли Уильям Нолан предателем. Ему достаточно прекратить передавать сведения русским. Если только Гарри Фельдстейн не проболтается... Но тот был профессионалом, и так просто его не возьмешь.

Малко встал. Долгие посещения утомляли Криса Джонса, а ему не терпелось расспросить обо всем Джессику Хейз.

— Я буду держать вас в курсе, Крис, — сказал он.

В холле больницы он набрал номер телефона Джессики: там по-прежнему не отвечали. Значит, она еще не вернулась, и ему больше ничего не оставалось, как присоединиться к Милтону. Вдвоем легче скоротать время.

Он уже собирался выйти из больницы, как вдруг перед ним возникла какая-то фигура.

— Мистер Линге?

Это была бывшая исполнительница стриптиза Карин Норвуд, вынырнувшая из приемного покоя. Ее волосы были стянуты в конский хвост; в пуловере и облегающих эластичных брюках, без макияжа, она выглядела очень молодо. У ее ног стоял маленький чемодан.

— Вы узнали меня? — спросил Малко, повеселевший и немного удивленный, хотя ему и было известно о том, что Карин находится в Джорджтаунской больнице.

— Конечно! Вы пришли проведать меня?

— Нет, но я вижу, что вам лучше.

— К счастью! — сказала она, смеясь. — Это были в основном мерзкие наркотики, которыми меня пичкали эти сволочи «латиносы». Они мне и раньше не нравились... У меня нет желания возвращаться на острова Карибского моря.

— Чем я могу вам помочь? — спросил Малко, взяв ее чемодан.

— О, я возвращаюсь домой. Вы не могли бы подвезти меня?

— Конечно, — галантно сказал он.

Милтон на посту, а у него это займет не более пяти минут.

— Тем лучше, я сэкономлю на такси... Мне надо будет снова начать работать... У меня больше нет ни доллара.

Она с наслаждением уселась в новенький «понтиак» и вздохнула:

— Бедный Пол, когда я говорю себе, что он умер, это производит на меня какое-то странное впечатление. В этом есть доля и моей вины.

— Почему?

— Потому что ему нужны были деньги, чтобы давать их мне, — простодушно сказала она. — Он зарабатывал немного. Но я никогда не могла представить себе, что он выкинет подобную штуку. Он спятил или что...

Они поднимались по 15-й улице со скоростью черепахи. В это время движение по улицам Джорджтауна было ужасным из-за многочисленных знаков «стоп», у которых водители, казалось, засыпали.

Карин Норвуд кокетливо взглянула на Малко.

— Вы еще долго пробудете в Вашингтоне? Если у вас выдастся свободный вечер, можно было бы поужинать вместе...